В сонме Тверских святых предстоят Богу наши Святые новомученики, связавшие с Тверской землей свою судьбу или часть жизни
Более 160 имен Новомучеников, связанных с Тверским краем, канонизированы Русской Православной церковью
О достойном прославления Угоднике Божием иеромонахе Павле (Троицком) рассказывают его духовные чада из Кувшиновского района
|
Иеромонах Павел (Троицкий) – замечательный старец-исповедник ХХ века. Будучи дважды арестован, пройдя ссылку и лагерь, отец Павел последнюю часть жизни, более сорока лет, провел в затворе и сподобился удивительных благодатных даров. По рассказам земляков и духовных чад отца Павла смотрите фильм Отец Павел
родился 11 (24 по н/с) января 1894 г. в селе Тысяцкое Новоторжского уезда
Тверской губернии и был наречен в честь святого апостола Петра. Его отец -
Василий Иосифович Троицкий был священником и служил в Христорождественской
кладбищенской церкви г. Торжка. В семье было четверо детей. Семья была
просвещенной, дети воспитывались в глубокой вере и преданности святой
Православной Церкви... ...Петр Васильевич окончил Тверскую Духовную Семинарию, затем первый курс Императорской Петроградской Духовной Академии. 15 октября 1916 г. был призван на военную службу. 16 сентября 1917 г. был переведен в пехотный полк в Вязьму Смоленской области. В это время командир полка вызвал к себе офицеров и предложил ехать на Дон, на территорию, принадлежавшую белым, чтобы воевать против большевиков. Некоторые офицеры тогда уехали из Вязьмы, не пожелав переходить на сторону советской власти. Петр Васильевич отказался куда-либо ехать, на стороне белых он против советской власти не выступал, но и за красных тоже не воевал. За три дня
до отправки на фронт был переведен в хозчасть полка интендантом и казначеем,
получил благодарность приказом по армии за хорошую постановку отчетности в
боевой обстановке. В военных действиях не участвовал. В 1923 г.
в Твери Петр Васильевич был в школе комсостава делопроизводителем. В этом же
году демобилизовался. Еще в 1922
г. Петр Васильевич высказывал желание принять монашество. Он был близко
знаком с епископом Феофилом (Богоявленским). Епископ Феофил тесно общался с
архиепископом Феодором (Поздеевским), настоятелем Данилова монастыря в
Москве, и в 1923 г. желание Петра Васильевича исполнилось. В Даниловом
монастыре он принял постриг и вскоре был рукоположен в сан иеромонаха. При
постриге получил имя Павел в честь преподобного Павла Фивейского (память
15/28 января). В
Даниловом монастыре в то время братия была совсем небольшая: монастырь был
бедный. Время было тяжелое: все ширилось и усиливалось гонение на Церковь, то
и дело совершались аресты духовенства, многие епископы, священники и миряне
совращались в организованное советской властью обновленчество. Данилов
монастырь явился одним из наиболее твердых оплотов православия, в особенности
после ареста Патриарха Тихона. К архиепископу Феодору постоянно приезжали
епископы, вскоре почти все ставшие исповедниками и мучениками, чтобы обсудить
труднейшие проблемы церковной жизни, - владыка пользовался большим
авторитетом благодаря своей твердости и высокодуховной аскетической жизни.
Духовником в монастыре был замечательный старец архимандрит Георгий (Лавров),
к нему обращались многие из московского духовенства и мирян, его духовному
руководству был вручен и о.Павел. Послушаниями о.Павла были управление хором
и исповедь. Уже в те годы о. Павел иногда удивлял своей прозорливостью. Еще до
закрытия монастыря о. Павел был впервые арестован. Архиепископ Феодор был
арестован уже давно, в монастыре все время менялись наместники, их тоже
арестовывали, ссылали, но была группа близких владыке Феодору епископов,
которые нередко приезжали и служили в Даниловом монастыре. Один из них
епископ Парфений (Брянских), после службы обратился к прихожанам с призывом
мирными способами сохранить и защитить монастырь (в частности, монастырский
храм, который хотели превратить в склад), т.к. то и дело стали приходить
разные комиссии, ищущие повода, чтобы его закрыть. За это он был арестован, и
с ним целый ряд монахов и мирян. По
"Делу об иноческом братстве Данилова монастыря", сфабрикованному в
ГПУ в 1929 г., проходили: архимандрит Стефан (Сафонов), архимандрит Тихон
(Баляев), епископ Парфений (Брянских), игумен Кассиан (Валерианов), иподиакон
Голубцов Серафим Александрович и несколько мирян, всего 11 человек. Дело о.
Павла очень короткое, содержит только один короткий протокол допроса 14
ноября 1929 г. Когда о. Павла спросили о том, что говорил в проповеди епископ
Парфений, он ответил: "Я - или управляю хором, или исповедываю, потому я
не обращаю внимания на то, что говорит тот или иной проповедник. Мне некогда.
Служу я очень редко: раз в полтора-два месяца". В качестве одного из
обвинений арестованным вменялось то, что монастырь из общебратской кружки
посылал денежные суммы ранее арестованным архиепископу Феодору, архимандриту
Георгию (Лаврову) и др. Месяца
полтора после ареста о. Павел провел в Бутырках, затем был выслан этапом в
Казахстан. Когда был объявлен приговор, то архимандрит Симеон (Холмогоров)
вызвал к себе Марию Феоктистовну Кутомкину, мать 28-ми летней девушки -
Агриппины, которая была духовным чадом о. Павла, и спросил: "Вы
согласитесь послать свою дочь за о. Павлом? Если с ним никто не поедет, он
там погибнет". Мария Феоктисовна согласилась. Тогда о. Симеон вызвал
Агриппину и благословил ехать в ссылку с о. Павлом. Агриппине
Николаевне пришлось дежурить на Казанском вокзале, чтобы уследить, когда
привезут о. Павла вместе с другими заключенными и посадят в вагоны. После
долгого ожидания она увидела о. Павла в колонне заключенных, их посадили в
столыпинские вагоны. Ей удалось сесть в другой вагон этого же состава и поезд
двинулся на восток. На каждом полустанке надо было следить, не высадят ли
заключенных на остановку в какой-либо пересыльной тюрьме. Первый раз колонну
высадили в Самаре. Агриппина также вышла из поезда и проследила путь
заключенных до тюрьмы. Ей нужно было дежурить там, чтобы уследить за
отправляемой колонной и вскочить в тот поезд, в котором повезут о. Павла.  Потом этап
прибыл в Казахстан. На станции Кокчетав о. Павла высадили и повезли в санях в
г. Акмолинск. Агриппину в сани не посадили, и она долго бежала за санями пока
конвоиры не сжалились и не посадили ее у ног о. Павла. В Акмолинске о. Павел
и Агриппина поселились в маленьком домике. Через некоторое время они
познакомились с местным священником о. Игнатием Кондратюком, помогавшим
заключенным, которых в Акмолинске было очень много. Вскоре о. Павел стал
тайно совершать Литургию. Агриппина пекла просфоры, пела, читала. О. Павел с
Агриппиной Николаевной пробыли в ссылке 3 года, но срок продлили и они
остались в Акмолинске еще на 1 год. Потом в 1970-е годы о. Павел описал эту
ссылку в письмах: " В Акмолинске я очень болел, у меня было очень плохо
с желудком. Вшей было сплошь: все белье в них. Морозы 50 градусов, и жара
тоже 50 градусов, бураны песочные, снежные. Самые трудные работы Агриппина
Николаевна прекрасно выполняла, не зная черной работы, не имея к ней навыка.
Она меня выхаживала от всяких болезней, которых у меня было очень много. Все ею
испытано: и холод, и голод, и вши, от которых она очищала и меня, и себя. Нас
в дома не пускали, боялись." О. Павел
вернулся из Казахстана в 1933 г. и жил полулегальным образом в Каменке, в
Ростове, в Малоярославце, в деревнях: Брянцево, Нездылово, наконец, в
Завидово. Агриппина Николаевна рассказывала, как о. Павел вдруг посылал ее
искать новую квартиру, и она уезжала туда, куда говорил о. Павел, и каждый
раз все устраивалось по его слову. Он был прозорливым: предчувствовал
опасность и знал, когда и куда надо было ехать. В 1937 г.
было возбуждено дело "контрреволюционного "Иноческого братства
Даниловского монастыря", возглавляемого схархимандритом Симеоном
(Холмогоровым) и архиепископом Феодором (Поздеевским)". По этому делу
было арестовано много ссыльных епископов и духовенства. Иеромонах Павла
(Троицкого) тоже упоминался в этом деле, но арестовать его не смогли, т.к. он
менял место жительства и жил нелегально. В деле иеромонах Павел назван
"руководителем к/р группы послушников епископа Поздеевского в Москве и
Малом-Ярославце". Архиепископ Феодор, архимандрит Симеон (Холмогоров) и
др., проходившие по этому делу, были расстреляны. В начале
июня 1939 г. о. Павел уехал в Москву, чтобы кого-то причастить Святых
Христовых Тайн. В это время за ним пришли из органов. Агриппина Николаевна
сказала, что о. Павла дома нет, и как только сотрудники НКВД ушли, сразу же
поехала в Москву, нашла о. Павла и попросила, чтобы он не возвращался. О.
Павел сказал: "Если я не вернусь, то тебя арестуют", и вернулся в Завидово. Причиной
ареста о. Павла стали показания епископа Мануила (Лемешевского), которого к
нему привели, хотя он просил этого не делать. Эта встреча оказалась роковой.
О. Павел последовательно отвергал обвинения в антисоветской политической
деятельности и старался не назвать ни одного имени: "Что же касается
лиц, которые были со мной связаны, то я еще раз подтверждаю свои прежние
показания о том, что назвать этих лиц я не могу по своим религиозным
убеждениям". Эту очень трудную позицию – не назвать ни одного имени –
удавалось выдержать в те страшные годы немногим заключенным. 17 ноября
1939 г. о. Павел был этапирован в Ивдельлаг НКВД под усиленным конвоем. Хотя
при отправлении в лагерь о. Павел был признан годным к легкому труду, в июле
1940 г. он смог отработать только один день на расчистке баржи. Далее сразу
заболел и до нового года отмечен как "инвалид неработающий".
Впоследствии он говорил, что остался живым только благодаря тому, что был
взят на работу в лагерную санчасть. В 1942 и
1943 годах в дело о. Павла поступали медицинские справки, свидетельствующие о
его тяжелом состоянии здоровья: "Страдает тяжелым неизлечимым недугом в
форме декомпенсированного порока сердца, стойкая отечность, печень увеличена,
отечность в легких на обоих базах - хрипы застойного характера". О.
Павел находился в стационаре по два-три месяца, имел инвалидность то первой,
то второй группы. В 1942 г. вышло постановление об освобождении осужденных,
страдающих неизлечимым недугом. Однако о. Павла освобождать не торопились. Он
был расконвоирован и, видимо, вскоре должен был быть «списан» из лагеря, но
по прошлому опыту знал, что в любой момент его могут снова арестовать. Об его
освобождении хлопотала сестра Елена Васильевна, которая в это время работала
паспортисткой в правительственном санатории в Завидово. По-видимому, ей
удалось спасти брата: в лагере в 1944 г. были оформлены документы о его
смерти, последовавшей в результате болезни, его списали как умершего, а на
самом деле отпустили с документами, оформленными на другое имя. С этого
времени начинается в жизни о. Павла период затвора. Он поселился в Тверской
области в районе г. Кувшинова, в храме которого до своего ареста служил его
старший брат – священник Михаил Троицкий. В течение десяти лет о. Павел
никому из своих духовных чад не сообщал о своем освобождении. Его считали
умершим. В 1955 г. он сообщил о себе Агриппине Николаевне и разрешил ей
приехать к нему при условии, что место его жительства останется в тайне.
Через много лет, начиная примерно с 1970 г., о. Павел стал позволять говорить
о нем отдельным людям, по-прежнему соблюдая в тайне место своей жизни. Он
стал переписываться с давними духовными детьми и новыми адресатами, посылая
письма не по почте, а только «с оказией» - через посыльных, которые забирали
письма у Агриппины Николаевны и привозили ей ответные письма о. Павла. О. Павел
был великим аскетом, постником, всегда молился, жил очень строгой жизнью,
ничего не имел. Даже Литургию совершал он, используя в качестве чаши
стеклянную рюмку. Все подарки, впоследствии присылаемые ему, он сразу
кому-нибудь передаривал. В начале Великого Поста всегда писал: "Я теперь
ухожу в затвор". Весь Великий Пост он не отвечал на письма. О. Павел
категорически запрещал говорить о себе. Все силы он отдавал молитве, службе и
писанию писем. Агриппина
Николаевна была прихожанкой храма свт. Николая в Кузнецах. В 1951 г.
настоятелем храма стал протоиерей Всеволод Шпиллер, вернувшийся из болгарской
эмиграции в Россию. Агриппине Николаевне понравилось его благоговейное
служение, и она рассказывала о нем о. Павлу. Около 1970-го года начинаются
удивительно близкие, особенные отношения о. Павла с о. Всеволодом, их
переписка и духовная связь. О. Всеволод считал о. Павла святым старцем, своим
духовником, хотя ни разу его не видел. В это
время и в последующие годы по благословению о. Павла устанавливается через
Агриппину Николаевну его письменная связь с целым рядом священников и молодых
людей, некоторые из которых стали потом священниками. Письма (их сохранилось
примерно 300-400), содержавшие указания о воле Божией, и духовные наставления
о. Павла воспринимались как письма "с неба", становились святыней и
руководством к жизни для его учеников. Они свидетельствуют о том, что о.
Павел - удивительный подвижник, обладавший такими поразительными духовными дарами,
которые всегда соединяются в нашем представлении с великой святостью. Он был
совершенно прозорлив, знал, где что происходит, кто что думает и делает,
предсказывал будущее, отвечал на письма, еще не полученные и даже еще
ненаписанные. Главным
принципом его подвижнической жизни было следование воле Божией, и он в
письмах часто писал: "Такова воля Божия". Переписка была большая,
о. Павел был стар и немощен. Переписка его очень утомляла, и он не мог писать
общие рассуждения, а только отвечал на жизненно важные вопросы, понимая, что
люди обращаются к нему в первую очередь для того, чтобы узнать, как поступить
по воле Божией. Те, кто с ним переписывался, знали, что, если послушаться
благословения о. Павла, то все будет так, как он говорит, все будет хорошо. И
горе тому, кто спросил и не послушался. Как только
появилась свобода, духовные чада о. Всеволода, которые через него и через
Агриппину Николаевну стали жить в послушании о. Павлу, по его благословению
создали Братство во Имя Всемилостивого Спаса, Богословско-катехизаторские
курсы, в последующем преобразованные в Православный Свято-Тихоновский
Богословский Институт, а еще позже в Православный Свято-Тихоновский
Гуманитарный Университет, Православную Свято-Петровскую школу. В своем
письме в 1989 г. о. Павел писал: "Очень прошу обо мне никому не говори.
Я никого не боюсь, но хочу умереть тихо, без всяких почестей, как миллионы
людей умирали в лагерях без всякой вины. У меня нет зла на всю эту страшную
жизнь и на этих людей с 1917 г. Теперь как будто стали понимать всю прожитую
жизнь – все развалили, разгромили, расстреляли, уничтожили, а теперь пожинают
всходы своего посева за 72 года...". Последнее свое прощальное письмо о.
Павел прислал 16 февраля 1991 г., потом прислал еще по обычаю красные яички
на Пасху с краткими приветственными словами. Не дожив
двух с половиной месяцев до 98 лет, втайне, также, как и жил, о. Павел отошел
ко Господу в начале ноября 1991г. Точный день своей кончины, и место
погребения он не позволил сообщить, уподобляясь в этой строгости своему древнему
святому покровителю, преподобному Павлу Фивейскому. Через год
15 октября 1992 г. скончалась и Агриппина Николаевна, отметив 22 июня
91-летие, сподобившись тоже в последние годы дара прозорливости. Духовные
чада о. Павла договорились считать днем его кончины 6 ноября в день
празднования иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радость". Каждый
год в этот день собираются на службу в Николо-Кузнецком храме множество
священнослужителей и мирян. Протоиерей Владимир Воробьев По рассказам земляков и духовных чад отца Павла смотрите фильм
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий